Таши с разбегу ринулся в непроходимый завал. Ноги скользили по обледенелым стволам, вязли в густой каше брошенной потопом земли. Ветер, теперь ничем не сдерживаемый, терзал мокрую кожу, несколько раз Таши падал, срывался с деревьев, образовавших одну сплошную засеку, но тут же поднимался и вновь кидался на штурм преграды. Рёв за спиной не утихал, так что Таши не обманывался, зная, что вода отступила временно, возможно, через минуту сюда придёт новый вал, превыше первого, и тогда уже уйти не удастся.
– С факелом ты на корм диатримам пойдёшь.
– Нечего нас отпевать прежде времени, – суеверно перебил Таши. – До сих пор не пропали, как-нибудь и дальше выберемся…
Посланец тем временем вернулся к своим, некоторое время что-то разъяснял им, после чего первые плоты двинулись поперёк течения. Большинство мужчин, как и было приказано, остались на отмели.
Оглушённые птицы истошно заорали, когда иззубренный кремень прошел наконец сквозь плотную защиту перьев и вонзился в плоть. Хотя лишить такую птичку жизни оказалось не так просто. Копьё, по самую обвязку вбитое в круглый пристальный глаз, было вырвано из рук охотника и со свистом рассекало воздух в такт взмахам дёргающейся головы. Судорожно забили могучие лапы, с лёгкостью сшибая людей с ног; конвульсивно ударили клювы – и кто-то из воинов, захрипев, отскочил назад, зажимая ладонью рваную рану на бедре.