– Я… – произнес Таши и подивился, как туго ворочается язык, – я не хочу этого делать… Всё напрасно. Прости. И, если можно, уйди… не смотри, как меня будут убивать.
Они дохромали до твёрдого и без сил повалились на землю. Ледяной ветер доставал их и здесь. Таши лежал, прикрывая собой Унику, и слушал, как трепещет на сквозном ветру отцепившаяся от соснового ствола янтарная чешуйка коры, басовито шумит июльским медвяным звуком. Никакого холода он не чувствовал. Тепло было.
Они пересекли болото и чистый березняк и, пройдя ещё немного, оказались на открытом месте. Здесь Ромар объявил привал.
– Глубже! – командовал Ромар. – Косой разрез должен быть! Ты что, не видела, как Матхи кровь пускает?
– Доигрались! – Лицо Ромара скривилось. – Ну, пойдём кланяться. Авось пропустит Мать-прародительница. Всё-таки мы не чужинцы и Хадда не жалуем.
Вот и городьба. Последняя птица, тяжело ступая, выбегает из разорённого посёлка… И никого не осталось внутри, никого живого…