Костерок уютно похрустывал ломкими сосновыми ветками. Иных звуков в этот вечерний час не было. Как и прежде, заколдованный лес непроницаемо молчал, словно весна не трубила над миром в миллион лебединых криков. Молчали и собравшиеся вокруг огня, сидели, как сидят давно знакомые и обо всем переговорившие люди.
Уника шагнула к луже, зачерпнула гнилой воды и напилась. Потом распустила завязки мешка, заглянула внутрь. Мешок был пуст – ни крошки, ни щепки. И зачарованный нож из священного зеленого камня глупо и бездарно потерян. Не с чем идти вперёд, незачем вспять.
Первыми говорить должны старики. Вождь с колдунами слушают. Их слово последнее. Им решение изречь. Хотя… не бывало такого, чтобы пошёл вождь поперёк приговора старейших вкупе с колдуном, шаманом и мастером…
– Он уснёт слишком поздно, – возразил Ромар, – на это уйдут годы, а род не может ждать так долго.
Медленно, очень медленно уплывал Ромар из родного мира, робкими шажками двигаясь по звуку чужого бубна. Его не оставлял страх, что сейчас Матхи глубоко вздохнет, очнувшись, прощально проведёт костяшками пальцев по гулкой коже и отложит потрудившийся бубен до следующего раза. А непрошеный гость останется в смутном мире, и брошенное у костра тело быстро зачахнет без души.
– Не полезут они. Понимают, что враз прикончат.