– Нет, не считаю, – сухо ответил Ромар, – но мы обязаны быть готовы и к такому.
Он ткнулся лицом в колени, стараясь ничего не видеть.
– Погоди! – окликнул её мастер. – Я хотел спросить: боло у твоего Таши целым осталось?
Хотя это было потом, а покуда люди метнулись на другой звук – в Отшибной землянке кричала Уника.
Молчание, тишина. Даже вялые листья не шелохнутся на тонких плакучих ветвях.
Войско устало. Ночь туда шли – не спали; день прокемарили вполглаза. И то подумать, какой сон, когда глаза закроешь – и карликов перед собой тотчас же видишь? Следующую ночь бились; потом мёртвых разбирали; а там снова поход; днём приладились было на отдых – так вновь диатриты возникли. Такого никакой богатырь не сдюжит, поневоле глаза слипаться начнут. Многие на ходу засыпали, даже те, что под грузом: идёт человек скорым походным шагом, оружие наготове держит, а глаза закрыты, и снится воину сон, будто шагает он по ночной степи громить лагерь пришлых чужинцев, а усталости нет и в помине; руки сильны, глаза зорки – несдобровать этой ночью вражинам!