Таши помнил, как навалилось на них чувство тягостной безысходности в прошлый раз, когда они стояли здесь, кланяясь полузасыпанным снегом идолам. На этот раз ничего подобного не было. Может быть, справедливые боги не забыли богатого дара, а возможно – берегли своих людей и потому не трогали и чужаков. Но всё же в воздухе ощутимо копилось недоброжелательство. Таши тревожно повёл глазами, стараясь определить, откуда грозит беда, и немедленно встретил внимательный взгляд. Один из идолов, стоящий чуть в стороне, жадно разглядывал Таши. Неприятный это был бог. У остальных лица лоснились жиром, а к подножию их столбов были сложены охотничьи орудия и звериные черепа. У этого губы чешуились чёрной коркой засохшей крови, а рядом красовались человеческие кости. Таши вспомнил, как он не мог понять чувства Уники, твердившей, что деревянные боги глядят на них. Теперь он испытал это чувство в полной мере. Кто-то из богов глядел равнодушно, кто-то усмехаясь, но этот, торчащий наособицу, явно предвкушал кровавую жертву.