Колонисты вернулись в Гранитный Дворец с большим запасом стеблей хлебного дерева. Инженер установил пресс для отжатия слизистого сока, пропитавшего крахмал, и получил порядочно муки, которая превратилась в руках Наба в пирожные и пудинги. Это был, правда, не настоящий пшеничный хлеб, но нечто очень похожее.
Один из воздухоплавателей, взобравшись на обруч, к которому были прикреплены концы сетки, старался, как можно крепче связать нижний выпускной клапан шара.
Над водорослями и стоячей водой летали всевозможные птицы. Любитель болотной дичи и охотник-профессионал не потратили бы в этих местах даром ни одного выстрела. Дикие утки, шилохвосты, чирки, болотные кулики водились там стаями и, не отличаясь особой пугливостью, близко подпускали к себе людей. Эти птицы держались так тесно, что одним зарядом дробовика можно было бы уложить несколько дюжин. Однако пришлось ограничиться избиением их стрелами. Результат получился хуже, но бесшумные стрелы, по крайней мере, не распугивали пернатых, которых первый же выстрел разогнал бы во все концы болота. Охотники удовольствовались на этот раз дюжиной уток, белых с коричневым пояском и зеленой головкой; крылья у них были черно-рыжие с белым, а клюв плоский. Герберт узнал в них казарок. Топ искусно помогал в ловле пернатых, названием которых окрестили болотистую часть острова. Таким образом, колонисты получили обильный запас болотной дичи. В будущем предстояло лишь умело его использовать. Можно было надеяться, что многие виды птиц удастся если не приручить, то хотя бы развести возле озера, что значительно приблизило бы их к потребителям.
Впрочем, они были как будто достаточно подготовлены к самой лютой зиме. В войлочной одежде не было недостатка, и муфлоны, которые к тому времени сильно расплодились, в изобилии поставляли шерсть, нужную для изготовления этой теплой материи.
Наб весь отдался радости свидания со своим господином и пропустил слова Пенкрофа мимо ушей.