Река указывала дорогу домой, и охотникам оставалось только идти вниз по течению. Часам к шести вечера Герберт и Пенкроф, утомленные, но довольные, возвратились в Трубы.
Кит оказался самкой: из ее сосков выдоили много молока, которое, по мнению некоторых натуралистов, может сойти за коровье. Действительно, китовое молоко не отличается от коровьего ни вкусом, ни цветом.
Айртон ответил, что это не нужно, что он отлично справится один и ничего не боится. Если в корале или окрестностях произойдет что-нибудь неожиданное, он немедленно сообщит об этом по телеграфу в Гранитный Дворец.
— А почему бы мы стали это делать? — возразил Герберт. — Тогда мы еще не знали истории Айртона и не имели понятия, что за ним должны вернуться. А когда мы услышали его рассказ, была уже зима, и мы не могли вернуться на остров Табор.
— Теперь мы даже слишком богаты! — воскликнул Пенкроф. — Что мы будем делать с такой массой одежды?
И ведь дело не только в удовольствии. Нельзя было отрицать, что такая добыча была бы весьма полезной для колонистов: жир, китовый ус могли бы найти самое разнообразное применение.