Короче, из воплей его я понял, что он действительно матрос с того парохода – но коммандер Дженкинс из их военной миссии попросил сфотографировать очень большую русскую подлодку. Вручил фотоаппарат – и обещал заплатить. Я не знал, что это противозаконно, мы же друзья, союзники, это недоразумение.. – и прочая лабуда.
Наверху, такое же серое море. И ледяная вода. В единственную резиновую шлюпку влезут максимум шестеро из сорока пяти человек на борту, прыгать же за борт в пробковом жилете – это еще более мучительная смерть, чем захлебнуться в отсеке тонущей лодки. Потому, еще неизвестно, кому больше повезет – тем кто со мной, или тем кто остался внизу. Но мы по крайней мере – сделали все что могли.
Но это были именно ТЕ лодки. Тихоходные, слепые и глухие. Мы же – теоретически, можем идти в одном строю с эсминцами «семерками», проблема лишь в связи и организации, так это можно наладить; вот даже «Куйбышев», постройки шестнадцатого года, при наличии спешно поставленного «Дракона» вполне прилично маневрирует с нами совместно!
– А этот? Тоже буянил, если вы и его.. Или – в превентивных целях?
Аккуратно сближаемся на десять кабельтовых, всплываем под перископ. Включаем режим видеозаписи, делаем снимок, и ныряем. Собираем «консилиум», изучая снимки, делаем однозначный вывод – «семерка». Ну, раз сами напросились..
А если это все ж кадровый, матерый шпион? Какой-нибудь майор британской разведки – который косит под дурачка? Хотя – молод слишком. Ладно – пусть с ним НКВД разбирается. Только – руку ему сломать, для профилактики, или нет?