– А у него вся мимика и моторика выдавали пренебрежение, когда он говорил об Артеме, – пояснил Антон. – Во всяком случае, мне так показалось. Знаете, довольно часто люди считают тех, кто моложе, заведомо глупыми, неинтересными и ничего не умеющими. Арцеулов явно из их числа. Он и к Никите Колодному так же относится.
– А вот Никита Колодный все время жалуется, что ему неудобно играть, у него текст на язык не ложится, он не понимает, как отыгрывать реплики вашего героя.
– У вас появились возможности доказать невиновность моей подзащитной? – допытывался он.
В квартире царила тишина, Эля спала в одной комнате с детьми, и Антон устроился в гостиной с диктофоном в руках. Звук он сделал минимально громким, чтобы никого не разбудить, сел на диван и поднес маленькое прямоугольное устройство прямо к уху. Надо заново переслушать записи бесед в театре. А вдруг придет какая-нибудь мысль?
– Так это было до того, как меня изуродовали. И потом, когда я стал взрослым, мне вареное-то все равно было можно, хоть и понемножку. Ну, если по большому счету, то, конечно, нельзя, но уж до того вкусно, что можно, – замысловато объяснил Кот. – А вот когда я был еще ребенком, то никак не мог понять, почему папенька не заведет себе дома такую же специальную тетю, которая будет из холодильника доставать сосиски и колбаску. Это же очень удобно, можно в магазин не ходить, а вкусное всегда в доме есть. И представляете, я решил, что таких теть очень мало, на всех не хватает. Бог мой, каким я был умильным ребенком! – И Кот расхохотался, весьма довольный собой.
– Годится, – кивнул Николай Николаевич. – Вот и займись. А ты что скажешь? – Он перевел взгляд на опера с территории.