Настя пожала плечами и отвернулась, но потом взяла себя в руки и посмотрела ему прямо в глаза.
Алексей недоуменно нахмурился и непонимающе посмотрел на нее.
– Уважаемый Ворон, я не смею просить вас спуститься вниз, но никаким другим способом я с вами проститься не смогу, – вежливо проговорил он.
С того дня он начал попивать, нервы не выдерживали осознания содеянного, а тут еще ежедневные репетиции, напоминающие о прошлом. За работу взялся Дудник, и Никита на некоторое время расслабился, полностью сосредоточившись на задаче выяснить, как много известно Артему. Когда Лесогоров уехал на целый день к себе в Шиловск, Никита украл на вахте ключ от служебной квартиры, сбегал за угол в мастерскую и сделал копию, потом влез в квартиру и попытался порыться в бумагах Артема, но не нашел ничего, ни единого листочка, имеющего отношение к делу Леоничева. Тогда он позвонил Ольге и снова попросил ее о помощи, все-таки она системный администратор, для нее компьютер – детские игрушки, пусть приедет и покопается в компе Лесогорова, пока Никита будет развлекать его в клубе «Киномания».
– Что, никаких-никаких? – не поверила Настя.
– Ты пойми, – продолжал Колодный, – пьеса только выиграет, если изменить мотивировку действий Зиновьева. Ну, смотри сам, что получается: жена Зиновьева просто не может так болезненно отреагировать на смерть свекрови, потому что свекрови этой девяносто четыре года, а жене Зиновьева – всего тридцать. Она молодая баба, практически девчонка, что для нее девяносто четыре года? Этой свекрови уже прогулы на кладбище ставят. Согласен?