На следующий день Ольга опять звонила Никите и разговаривала с ним четырнадцать минут.
– Прекрати молоть чушь! – зашипел он, оглядываясь на девушку за буфетной стойкой. – По-твоему, я и Лесогорова грохнул? Зачем? Тоже из-за Ленки? Дурак ты, Саша, и не лечишься. Тебя послушать, так люди из-за любви черт знает на что способны.
Мимо них проплыла Евгения Федоровна Арбенина в узких обтягивающих брючках и полотняном приталенном пиджачке.
– Вот и я о том же. Ведь последние десять лет только и делают, что нас реформируют, и информационные потоки уже разрушились окончательно. Нас ведь как учили? У каждого типа преступления есть свой алгоритм раскрытия, то есть по существу – определенный алгоритм сбора информации, мы, как «Отче наш», знали, куда бежать и у кого чего спросить. А теперь что будет? Информационные потоки другие, стало быть, алгоритмы надо разрабатывать новые и заново всех учить. Кто этим будет заниматься?
– Ириша, – обратилась она к жене Короткова, – я в последние дни много общалась с актерами и обратила внимание, что ты на них как-то мало похожа.
Семаков задумчиво пил кофе, покачивая ногой, обутой в модный ботинок с узким носом.