– Ладно, – великодушно согласился Ворон, – так и быть, поживи с нами, пока мы до конца не досмотрим, а потом отправляйся.
– А что она кричала? – полюбопытствовал Сташис.
Приехал Зарубин через час с небольшим, неся в одной руке пакет с папками и документами, а в другой – сумку с продуктами.
– Что вы такое говорите, Евгения Федоровна? Как это – лучше пусть уходит? Вы хотите сказать, что лучше пусть Лев Алексеевич умрет? Да как вы можете?!
– Никитушка, я никогда тебя не брошу, что ты такое говоришь! Милый мой, любимый мой, не надо так… Ты только не пей так много… пожалуйста…
– Да где теперь их найдешь, материалы-то? Я же все Артему отдала, копии сделать не догадалась. Когда имеешь дело с молодым человеком, как-то в голову не приходит, что он тоже смертен и с ним может случиться все, что угодно… – расстроенно проговорила Тихомирова. – Послушайте, вы же занимаетесь расследованием, обещайте мне, что, если Толины записки найдутся, мне их вернут. Обещаете?