– Да Бог его знает. Наш потерпевший этим увлекался. Вот хочу почитать, может, там что-то интересное есть.
Дмитрий Леоничев работал и пил, не обращая внимания ни на звонки домофона, ни на телефонные трели.
– Он бы сдох, – доброжелательно выступил Ворон.
– Хорошо, – согласился Антон, – смотри. Но только до десяти часов. В десять – спать, и без разговоров.
Светлана Леоничева ни в чем не призналась ни на следствии, ни на суде, но адвокат Мец ей не поверил: улики были налицо – и флэшка с вариантами предсмертного письма, найденная у нее в офисе на столе, и свидетельские показания о том, насколько Светлана была возмущена поступком мужа в отношении его матери. Тактика, избранная защитником, состояла в том, чтобы постараться доказать суду, что Светлана очень любила своего мужа и не собиралась его терять. Борис Аркадьевич спросил у подзащитной, кто может дать показания в ее пользу, и она сказала, что есть один человек, который в принципе мог бы это сделать, только она, скорее всего, откажется давать показания в пользу Светланы. Адвокат настаивал, это был единственный реальный шанс поставить под сомнение показания свидетелей обвинения, и Светлана дала координаты своей бывшей одноклассницы Деминой.
– К вам, дуракам, спешил, – буркнул Ворон. – Хотел поскорее про пентакль рассказать. Да только вы моих усилий не цените, и вообще, вы меня ни в чем не цените и не уважаете, я от вас никакой благодарности не вижу, одни только придирки и попреки. Вот перестану летать и смотреть – поплачете тогда.