– Зачем вы так? – только спрашивала она. – Что я сделала? Чем провинилась?
– Не бросай меня, Верка, – шептал он, уткнувшись лицом ей в живот. – Я умру, если ты меня бросишь. Ты – единственное, во что я еще верю, на что надеюсь. Ты ведь не предашь меня, правда?
– Ну, и чего проще: уберите спонсора – и не будет никакой постановки. Зачем огород-то городить?
– Сказал, – признался Зарубин. – Вчера, когда я его к стенке припер. И заодно рассказал о том, как Богомолов этого Боба с лестницы спустил, они там чуть не подрались. Я уже было стойку сделал, ну, все на Горохове сходится, копеечка в копеечку, а ребята как раз закончили проверку и твердо сказали: не он. Даже жалко было.
– Сереж, – она медленно подняла голову, – а ты сам на место выезжал? Ты этот магазин видел?
Настя припомнила фигуру «хрупкого мальчика». Да, Колодный сухой и жилистый, совсем не атлетического сложения, но мускулы у него, насколько позволяли увидеть короткие рукава майки, более чем приличные. Он явно очень спортивный парень и вовсе не слабый. Тоже еще, мальчик! Ему тридцать один год, давно пора в мужики записываться.