«Самое странное в этой собаке, дорогой Ватсон, что она не лаяла», — вспомнилось ему.
Диагнозы, поставленные Лисбет Саландер в различных журналах и газетах, не всегда совпадали. Где-то ее называли психопаткой, а где-то шизофреничкой с сильно выраженной манией преследования. Во всех газетах она описывалась как человек умственно отсталый, ведь она не справилась даже с программой начальной школы, а после девятого класса не получила аттестата. В ее неуравновешенности и склонности к насилию общественность могла не сомневаться.
— Извините! Но очень уж у меня погано на душе. Вообще-то я позвонил Эрике, потому что мне надо было выговориться, а к кому обращаться, я и сам не знал. А поскольку тот журналист из Энскеда работал на «Миллениум» и, значит, должен был знать Эрику, то я ей и позвонил.
— Вы сказали, что она реагирует применением силы, — заметил Ханс Фасте. — Иными словами, это значит, что она опасна?
Нетрудно было понять, что все это означает. Лисбет Саландер не хотела иметь никакого дела с Микаэлем Блумквистом. Она вычеркнула его из своей жизни так же эффективно, как если бы стерла файл из своего компьютера, не вдаваясь ни в какие объяснения. Она сменила номер своего мобильного телефона и не отвечала на письма по электронной почте.
В течение пятнадцати минут Ханс Фасте излагал сведения, собранные им о Лисбет Саландер.