Ри не зря назвала логово воргов гнездовьем. Недалеко от края поляны среди деревьев на уровне земли примостились весьма странные штуковины, больше всего похожие на огромные плетеные корзины. Ри с Дарниром уже бродили среди них, причем по морде волчицы было понятно, что она чем-то изумлена.
Едва мы спустились с холма, как на дороге, что шла недалеко от его подножия, показалась вереница всадников, едущих со стороны деревни. Мы с Дарниром вовремя их заметили и решили устроить небольшую засаду, благо вдоль дороги рос довольно-таки густой кустарник, а сама она не отличалась особой шириной и едва позволяла разъехаться двум лошадям. Так что при удачном стечении обстоятельств можно было устроить хорошую заварушку, проредив ряды противника, тем более что отряд был не такой уж и большой – всего лишь с десяток воинов. К тому же на нашей стороне – эффект неожиданности.
– Та-акая большая и жужжащая, – прошипел я сквозь зубы, ибо у меня было такое впечатление, что жидкость прожгла мою плоть и уже весело шипела где-то на костях.
Надо заметить, что каждую ночь дозоры расставлялись вокруг лагеря по одной и той же схеме: первая линия охраны находилась на расстоянии около ста метров от стоянки, вторая – не дальше пятидесяти. Назначались так называемые обходчики, которые каждый час проверяли все посты, и непоявление их в нужное время означало, что, возможно, на лагерь совершено нападение. Всего было двадцать дозоров, плюс в самом лагере постоянно дежурили несколько воинов. Не знаю, чего или кого боялись командиры имперцев, выставляя подобное охранение, но в результате еженощного дежурства на утреннем марше треть отряда едва передвигала ногами, при этом постоянно клюя носами. В результате было решено пойти на компромисс и раз в два дня выступать не раньше полудня, дабы позволить людям хоть немного высыпаться после их ночного бдения.
– Это… – Я посмотрел на невозмутимого Наблюдателя, в чьих зубах уже дымилась папироска.
– Это какая же у тебя часть тела такая чуткая? – ехидно поинтересовался шаман.