Я едва поспевал помечать цели. На малой дистанции метки вертелись быстрее моих пальцев, автоматика наведения сходила с ума, но работала. Без малого две сотни лазернопушечных установок сплели над ордером смертельную паутину. Жаль только, муха оказалась не по пауку!
После ночи в кубрике брутто-вместимостью на полсотни харь, которые храпели и пердели каждая на свой лад, я раскаялся, что ругал свою каюту на орбитальной базе, обзывая камерой. Если и камера, то одиночка всяко лучше!
Со мной этот подлый трюк попытались провернуть ровно на второй вахте.
(Впрочем, позднее я слышал, как он рассказывал другому парню иную версию своей биографии. Дескать, он португалец из Европейской Директории и изначально учился на гражданского пилота. Полагаю, на обеих версиях лежал отблеск истины и в то же время вполне правдивой не могла называться ни одна из них).
Фтия встретила нас приличной турбулентностью и могучим облачным фронтом.
— Не откажусь, — не отказался я и принялся слушать.