— Не твоего ума дело! Стоишь там, в тепле, вот и стой! А то, вякают тут всякие недоноски, которые проспали 45 дот, а нам за них дерьмо убирать. Нас сам командующий Армией перешейка сюда прислал, чтобы мы дополнительно обеспечили минную защиту ваших сраных дотов. На вон, почитай бумагу.
Тем временем, массовые взрывы гранат прекратились, и сейчас шла интенсивная стрельба. При этом выделялась одна точка, где должна была действовать вторая штурмовая группа. Там изредка стреляла винтовка, звуки выстрелов которой забивали очереди не менее чем трёх автоматов.
Забравшись в траншею, мы стали ожидать взрыва фугаса. Но прошли намеченные минуты, а взрыва всё не было. Иванов установил там бикфордов шнур, который был рассчитан на горение в течение пятнадцати минут. Наверное, то-то случилось, и шнур погас. Делать было нечего, пришлось сержанту выбираться из траншеи и идти обратно к нашему фугасу. Следом за ним выбрался я и начал кричать часовому, что мы забыли у дота наш миноискатель, и сейчас рядовой его заберёт.
С этого дня, вплоть до 13 марта наступили счастливейшие дни. Меня буквально облизывали в госпитале, каждый день делали массаж, лечебные ванны, кормили от пуза. В свободное от лечения и от жранья время, я резался или в домино, или в карты с другими выздоравливающими командирами. Иногда мы с Шерханом выходили в город прогуляться, да и поговорить без свидетелей. Именно на одной из этих прогулок, я узнал, что есть у Наиля одна большая мечта – он хочет выучиться управлять автомобилем и работать на гражданке водителем. Я пообещал посодействовать тому, чтобы его направили в специальную автошколу.
Согнав пленных в помещение санузла, мы забаррикадировали дверь столом и сейфом, которые раньше стояли в коридоре. Стол предназначался для дежурного, но, наверное, он поднялся наверх, когда мы появились в этом доте. Какой-то из зарубленных Шерханом офицеров являлся ночным дежурным в финском штабе.