— Граф, — проговорил я медленно и зловеще, — вы в самом деле полагали, что это король Фальстронг был строг и беспощаден?
— Ни тот ни другой. А что, могут только эти два?
Мысли снова вернулись к тому моменту, когда за мной ломились стальные гиганты и едва не настигли. Вообще-то, наверное, я сглупил от страха. Рамку для картины зачем ломать, хватило бы и того, что передвинул бы рисунок на что-то нейтральное. Скажем, на ту же Кри. Нет, это опасно, вдруг в мое отсутствие кто-то проник бы в кабинет и сумел бы повторить то, что и я со своим неистребимым любопытством? А потом от Кри пошел бы двигать картинками, пока не выпустил бы тех двух неуязвимых чудищ…
— Возлюбленная Карла Великого, — сказал я, — у нее тоже было это имя… И я понимаю великого императора, который боготворил женщину с таким именем.
Он вздрогнул, сразу стал меньше ростом, сник, еще больше посерел, в глазах впервые метнулся испуг, что-то, видимо, изменилось в моем лице, ну почему никогда под рукой нет зеркала, торопливо повернулся и ушел, чуть не побежал, а я перевел дыхание и с трудом разжал кулаки, где ногти врезались в ладони.
На меня смотрели с надеждой не только графы Арнубернуз, Фродвин и Буркгарт, но подъехали Габрилас, Елиастер, Фитцуильям и другие военачальники отрядов.