— Вы сумеете его успокоить, — произнесла она и снова посмотрела мне в глаза.
Стражников, как и ожидали, вдвое, но мы готовы, кто не бросал оружие сразу, видя бегущих на него озверелых людей с нацеленными ему в живот копьями, сбивали с ног, слышалось азартное хэканье и тяжелые удары топоров, тут же бежали дальше.
— Все, — сказал он благочестиво и перекрестился, — что Господь делает, он делает к лучшему. Хотя и непонятно.
— Потому что злодей, — сказал я. — Это раз. За убийство моего ценного союзника и друга, короля Варт Гента, Фальстронга — это два. И вообще, пусть все увидят, что Гиллеберд осужден за преступления, а не по моей прихоти. И пусть знают, что моя власть будет держаться на справедливости ко всем!
В большом зале идет шумный и бестолковый пир, я нахмурился, кто разрешил, почему без моей санкции и соизволения, с трудом и большой неохотой напомнил себе, что пока еще не восточный сатрап, к чему неосознанно иду, а здесь даже власть королей сильна лишь до тех пор, пока ее признают и поддерживают лорды.
Кабинет Гиллеберда укрыт десятками опаснейших заклинаний. Любой, кто решится войти без разрешения хозяина, в лучшем случае погибнет, а в худшем — искалеченный и растерзанный будет оставлен для допроса.