Он передал мои слова командирам, я видел по их глазам, что это польстило им безмерно. Отчаяние и злость начали покидать их лица, фигуры выпрямлялись, только теперь начали ощущать, что погибать вообще-то не обязательно.
Ливень ушел, однако небо осталось низким и тяжелым со свисающей бахромой мокрых туч. Ночь наступила влажная и липкая, я велел пожарче разжечь все камины во дворце, однако сыростью пропитан даже камень стен, мерзко, дождь за окнами то снова начинается, то отступает, перекаты грома медленно уходят к горизонту, затем усиливаются, угрожающе сверкают сквозь толщу туч багровые зарницы…
— Вот-вот, — сказал я горько, — но будем жить? И как бы жизнь ни изворачивалась, будем сверху.
— Не в моем характере, дорогой друг, уклоняться от вызова. Я сомну противников, как делал всегда!
— Да, до столицы еще два конных перехода, не успеваем.
— Вот теперь правильно, — одобрил Фродвин довольно и лихо подкрутил ус. — Мы с вами, сэр Ричард! Вот только сообщу родне, что все в порядке, и сразу же…