Я велел уменьшить количество стражей во дворце, а тех, кто останется, переодеть в одежду прежних часовых: пышные красно-оранжевые одеяния, не стесняющие движений, а под них можно незаметно надевать кольчуги, хоть мелкоячеистые, хоть так называемые пластинчатые доспехи, что те же кольчуги, но пластинки идут внахлест, как рыбья чешуя.
Да, я бы благоразумно объехал по широкой дуге, я уже правитель и политик, а они воюют чужими руками, но сейчас весьма хмелен от череды блистательных, будем говорить правду, побед, просто изумительных и замечательных, когда после ряда позорных ретирад начал одерживать сокрушительные и повергающие врага, да что там повергающие, я всякий раз вбивал по ноздри в землю… так что, немножко одурев от собственной крутости, вот сейчас пру напрямик, дескать, эта область по договору отходит мне, так что разбираться с нею тоже мне.
— Это я как раз имел в виду, — сказал я. — Вы удвоите выпуск оружия и доспехов… пока накапливайте в складах.
— Его светлость за всех думала, — авторитетно заявил виконт Рульф. — Ваша светлейшая светлость, столицу мы нагнули, что дальше?
— Невзирая ни на какие препятствия, — медленно повторил я. — Да-да, это так часто звучит, так часто говорят, что потерялся главный смысл… Идти вперед, невзирая ни на какие препятствия — раньше считалось… да и сейчас подается как положительность, правильность… Идти до конца, нам нужна победа, за ценой не постоим, не отступать, нам жизнь не дорога, ломать все преграды… А если преграды как раз те, о которых так не любим говорить?.. Ага, уже скривились. Да-да, я о нравственных. Мы ведь не хотим о них даже думать, верно? Вчера зарезал ребенка, чтобы получить трон, а сегодня надо зарезать свою семью и своего сынишку, чтобы лучше пошла реформа в образовании и здравоохранении. Завтра надо будет на площади принести в жертву сто девственниц, зато гарантировано десять лет без засухи и падежа скота…
— Ради этого стоило постараться, — сказал барон.