— Каким бы великим стратегом он ни был, но двести человек против моих двух тысяч… простите, но Гиллеберд мчится к гибели.
— Но, ваша светлость, — начал он расстроенно.
В зале начали подниматься, принимать подобающие позы, лица почтительные, в глазах готовность слушать мои мудрости.
— Если кони хорошие, — ответил он, — думаю, можно…
— Странными, — повторила она. — Не такими.
— Гиллеберд в самом деле мчится к столице, — сообщил я, — загоняя лошадей.