Прибывший некромант злобно кривил губы, я начал опасаться, что начинает заклятие, что обрушит на меня потолок или хотя бы люстру, прижал клинок в его горлу так, что натянулась кожа.
— Что у него? На город готовится нападение? Или крестьяне отказываются доставлять продовольствие в город?
Вампирша страшно вскрикнула, ухватилась обеими руками за живот, там вспыхнул огонь вокруг вбитой почти по оперение стрелы, запахло горелым мясом.
— Когда? Всегда. Я хорошо вижу в темноте, как и ты. Можешь не прятать их в волосах, а то столько взбила, глаз не видно. Я разве не говорил, что я тоже фурри? Наше племя раньше было фурри, а до того вообще в воде плескалось, пока одна кистеперая сдуру не полезла на берег… Так что мы в тесном родстве, милая. Хотя я и растерял шерсть, рога с копытами, но внутри фурри, еще какой фурри, всем фурям фурь!.. Так что ты ничем меня не удивила. Подумаешь, шерсть! У меня душа лохматая. Вот только жалость, что хвоста нет… А у тебя он просто замечательный.
С той стороны из-за каменного укрытия поднялись в блестящих шлемах крепкие коренастые парни в кожаных доспехах. Приклады уже прижаты к плечам, короткие щелчки слились в сплошной неприятный шорох, и тут же разом все исчезли за глыбами, наклонившись, чтобы обеими руками натянуть тугую тетиву.
Он чуть убавил блеск, я смог различить не только красиво вырезанные ноздри, но даже крохотные морщинки у глаз, вот уж чего не ожидал.