Я поклонился, скрывая досаду, все-таки заметила, зараза, то, что могла бы пропустить мимо ушей, если бы они не были такими торчащими и нежно-розовыми, что хочется куснуть за кончики.
В комнату вошел молодой воин, совсем юноша, светлый и быстроглазый, из доспехов только кольчуга с широкими рукавами и до колен, сапоги с простыми шпорами, а на поясе простой короткий меч ратника.
Дворец Гиллеберда вообще окружен стражей, не протиснуться, костры горят прямо на мостовой, на площади разбиты два шатра с гербами Армландии, как грозное напоминание, что ходить за шерстью в другие страны — смертельно опасное занятие.
— А теперь, дорогие мои, сбросьте эти совершенно лишние здесь платья.
И прошел мимо, а он остался, трепещущий и согнутый, то ли надеется, что я забыл, как он принял меня в тот день, когда я впервые прибыл к Гиллеберду, то ли уверен, что я наслаждаюсь, наблюдая, как он, всесильный управитель дворца при всесильном короле Гиллеберде, ползает теперь и угодливо кланяется. Вообще-то, да, немножко есть, даже не совсем немножко, это как бы месть, но уже чувствую, что такое мелковато, мне это как-то не совсем, надо вытравлять из себя мелочное злорадство, иначе какой из меня рыцарь, а уж паладин так и вовсе…
— Огров поищу, — объяснил я. — Что-то подраться вдруг снова восхотелось… Из вас никто не желает? Нет? Странно… Ладно, вернусь с новостями.