– Я не знаю, что значит быть сумасшедшей, – прошептала Вероника. – Я не сумасшедшая. Я лишь неудавшаяся самоубийца.
Как хорошо, что она решила умереть в этот чудесный люблянский вечер, когда на площади играли боливийские музыканты, когда мимо ее окна проходил незнакомый парень, и она была довольна тем, что видели напоследок ее глаза и слышали ее уши, а еще больше – тем, что в последующие тридцать, сорок, пятьдесят лет ничего этого не увидит и не услышит. Ведь даже самые прекрасные воспоминания рано или поздно оборачиваются все тем же унылым и нескончаемым трагическим фарсом, который называют жизнью, где без конца повторяется все то же и каждый день похож на вчерашний.
– Была бы сплошная неразбериха, – сказала она. – Я сама домохозяйка и понимаю, что вы имеете в виду.
Мужчина в костюме попросил тишины, прервав их разговор. Он предложил всем сконцентрироваться на розе и освободить свой ум.
Одной лишь часовой беседы было достаточно, чтобы прекратились длившиеся два месяца страдания Мари. Руководитель заведения – высокий мужчина с крашеными темными волосами, который отзывался на имя «доктор Игорь», – объяснил, что речь идет всего лишь о заболевании Паническим Синдромом – болезнью, недавно вошедшей в анналы мировой психиатрии.
– Вы когда-нибудь были во Флоренции? – спросил доктор Игорь.