– Сколько же лет вы, бабушка, так людей-то кормите?
– Молчит и молчит. Хоть бы слово сказал. Проси прощения, обещай, что больше так не будешь. Говори хоть что-нибудь.
Я молчал. Тогда она сжала мою голову жирными пальцами и стала тыкать меня в грязные штаны.
Небольшой китайский ресторан. Узкие двери, четыре столика.
Про женщину Генка не спрашивал. Это было не принято. Захочет парень – сам расскажет. Не захочет – его дело.
Мы же, со своей стороны, знали, что за «поминальное» нельзя говорить «спасибо», что, когда тебя угощают, нельзя улыбаться.