– Это не важно. До Афгана я не знал, что такое инвалиды. А потом друзья стали приходить без ног, без рук, слепые. Многие не выдерживали, ломались. А ты как?
– Сколько же лет вы, бабушка, так людей-то кормите?
– Молчит и молчит. Хоть бы слово сказал. Проси прощения, обещай, что больше так не будешь. Говори хоть что-нибудь.
Я молчал. Тогда она сжала мою голову жирными пальцами и стала тыкать меня в грязные штаны.
Небольшой китайский ресторан. Узкие двери, четыре столика.
Про женщину Генка не спрашивал. Это было не принято. Захочет парень – сам расскажет. Не захочет – его дело.