— Давай, чтоб я не матерился, ты мне не будешь давать советов. И не начинай мне своих «сегодня не могу». Отвечай на поставленный вопрос.
Действительность стремительно убегала от меня, разрушенная этой фразой, которую так любил мой покойный отец, и я уже не понимал, кто я и где. Какая-то часть меня стояла в саду и уклонялась от стрел, а другая вернулась на много лет назад и, сидя за столом в отцовском доме, решала задачи по алгебре. А отец изредка приходил и приговаривал: «Молодец, еще три задачки дополнительных решишь — и пойдешь на бокс. Чему научился, того на плечах не носишь, сынок!»
Мать вновь ухватилась за нашу больную голову, поцеловала в лоб и, смахивая слезы с глаз, убежала в дом.
— Богданом и называй, теперь это и мое имя.
— Добре, Иллар, на ляхов так на ляхов. Счастливого пути, даст Бог, скоро свидимся.
Вновь отключившись от действительности, медленно шел к своему краю веревки. Видимо, мои последние слова пришлись татарину не по вкусу, мне казалось, что я физически ощущаю, как его трусит от злости. Не успел крымский бей дать команду на начало поединка, как татарин пульнул в меня стрелой. Мне даже особо уклоняться не пришлось: почему-то он решил, что я прыгну влево. Ну и что, что я стоял на правой ноге? — всегда можно на ней слегка развернуться, уводя корпус в сторону. Мы все проводили взглядом улетевшую стрелу.