— Но ведь вы с Дагом обсуждали вместе все главы?
Лисбет Саландер украдкой присмотрелась к человеку, который, по словам ее отца, приходился ей сводным братом, но не заметила в нем ни малейшего сходства с собой. Напротив, он был ее полной противоположностью. Вдобавок у нее появилось четкое ощущение, что с Рональдом Нидерманом что-то не в порядке. Его сложение, неопределенные черты лица и голос, словно у мальчика, явно указывали на какой-то генетический сбой. Он не почувствовал удара током, и кисти рук у него были слишком большие. Все в Рональде Нидермане казалось не совсем нормальным.
— В марте этого года она сняла сумму наследства, а именно девять тысяч триста двенадцать крон, и больше не трогала счета.
Впервые услышав новость об убийстве Нильса Бьюрмана на следующий день после того, как было обнаружено тело, он не испытал ничего, кроме удивления, однако не удивился, когда в качестве главной подозреваемой была названа Лисбет Саландер и за ней началась охота. Он внимательно следил за всем, что говорили по телевизору, покупал все газеты, какие только можно было достать, и прочитывал все, не пропуская ни строчки.
— Вопрос, что нам делать, когда она появится, — сказал Курт Свенссон.
В конце концов на них обратила внимание соседка и сообщила в полицию. Одна социальная работница потратила много труда на то, чтобы уговорить ее подать на него заявление, обвиняя в недозволенных сексуальных действиях. Она упорно отказывалась признать, что между ними происходило что-то подобное, а кроме того, ей, дескать, пятнадцать лет и, значит, уже можно. Идите все к черту! Затем в дело вмешался Хольгер Пальмгрен и забрал ее под расписку. Очевидно, Пальмгрен начал писать о ней в дневнике в отчаянной попытке избавиться от собственных сомнений. Первые умозаключения были сформулированы в декабре 1993 года.