Кейрел покраснел и ничего не отвечал. Потом он сказал: — Теперь уж Вы можете продолжать то, что начали, милорд. Полагаю, что теперь Вас уже не остановить.
— Если вкратце, кое-какие личности в Имперском Казначействе разбирают под микроскопом твои доклады о тайных операциях твоего наемнического флота. Они хотели бы знать в деталях, куда подевались определенные крупные объемы наличных. Некоторые из твоих счетов по замене оборудования были просто шокирующими. И не один раз. Даже с моей точки зрения. Им очень хочется доказать существование работающей схемы присваивания денег. Если ты предстанешь перед трибуналом по обвинению в набивании карманов за императорский счет — это поставит в восхитительно неудобное положение и твоего отца, и всю его центристскую коалицию.
— О, ну конечно же. — Майлз принялся спешно шарить в коробке; пальцы вдруг сделались толстыми и неуклюжими. «Черт, черт, черт…»
— Нет? — покачал головой Риоваль. — Ну, ладно. Но, если серьезно, я прекрасно бы заплатил вам за образец тканей для моей коллекции.
Серый бархат, решил Майлз при взгляде на прочих гостей, — это определенно самый скромный наряд: они с Белом не отличались от стен. Рассыпавшиеся понемногу по всему залу избранные клиенты Дома демонстрировали широкий спектр планетарных мод. Они держались обособленными, осторожными группками, не смешиваясь с остальными. Похоже, партизаны, не разговаривали с наемниками, контрабандисты — с революционерами, а Гностические Святые, естественно, говорили только с Единым Истинным Богом и возможно, еще и с бароном Феллом.
— Я, знаешь, на войне уже давно. Со временем начинает казаться, что даже проиграть войну предпочтительней, чем затягивать ее.