Она метнула взгляд на Пима и тут же отвела глаза, как будто его вид жёг её. Серебряные эмблемы Форкосиганов, вышитые на воротнике Пима, блестели в сумерках, как глаза какого-нибудь зверя, и шевелились, когда он дышал. Кейрел начал вносить на крыльцо зажжённые лампы, но держался пока поодаль.
— Увидимся на борту «Триумфа», — подчеркнул Тан. Он задержался, чтобы отдать приказ лейтенанту Мьюрке, достаточно далеко, чтобы Майлз не слышал. Майлз ухмыльнулся, сочувствуя и без того занятому лейтенанту и догадываясь о содержании приказа. Если Мьюрка не вернется с Майлзом, ему, наверное, лучше вовсе не возвращаться.
— Что там происходит? Поступают новые заключенные?
Майлз тоже вздохнул. Возможно, ему надо было отказать как-то более решительно. Они с Белом уже в седьмой раз говорили об этом. Это уже превратилось практически в ритуал, практически, но еще не совсем — в шутку. Если вы дадите бетанцам шанс, то увидите, что в каждом живет или оптимизм, или тупость… или, честно добавил Майлз, истинное чувство. Если он сейчас обернется, то, он знал, то увидит в глазах гермафродита глубокое одиночество, никогда не находившее словесного выражения. Он не обернулся.
— Да. О Господи. — Майлз перестал чертить исчезающие цифры в грязи. — Прогони для меня все через компьютер, Ки. Прямо сейчас я не доверил бы себе сложить два и два. Насколько мы будем опаздывать ко времени, когда основная часть цетагандийцев подойдет достаточно близко? Как можно точнее, без допусков, пожалуйста.
В этой части графства, где жил сам граф Форкосиган, был только один, притом перегруженный работой, окружной судья, который объезжал свой район и проводил в селении Форкосиган-Сюрло всего один день в месяц. Поскольку тут располагалось сельское имение премьер-министра, этот район кишел сотрудниками СБ, когда высокопоставленный лорд находился в резиденции, и наблюдение велось, даже когда его здесь не было. Поэтому здравомыслящие нарушители спокойствия предпочитали нарушать его в других местах.