Уж лучше бы он прошёл мимо, не задерживаясь, когда она рыдала у ворот.
Все связи наконец-то встали на свои места. О, боги! Похоже, Майлз со своим заданием вляпался в самую середину по-византийски сложной и непрекращающейся борьбы за власть. Николь заявляла, что Фелл так и не обнаружил убийцу своего молодого двойника…
Андерсон с опаской оглядела возвышающуюся над ней Тауру. — Э-э… слушаюсь, сэр.
— Ты знаешь, что происходит? — спросил Майлз одного такого, пропуская их через короткий строй для осмотра и отсылая к одному из четырнадцати отделений, которые он создал.
— Были и другие идеи. Слишком много идей. И не все мои.
Майлз собрал их всех во дворе Кейрела, чтобы изречь свой приговор. Крыльцо теперь стало ему трибуной. Если бы вся эта толпа набилась внутрь хижины, там было бы невыносимо жарко и тесно, послеполуденное солнце, бившее отвесно в крышу, удушило бы их жарой. Люди, собравшиеся снаружи хижины, щурились от яркого солнечного света. Они все были здесь, все, кто мог прийти — староста Кейрел, матушка Кейрел, их сыновья, все Цурики, большая часть матрон, которые были на вчерашнем похоронном празднестве, мужчины, женщины и дети. Харра сидела отдельно. Лем всё время пытался взять ее за руку, но, судя по тому, как она вздрагивала и отстранялась, ей не хотелось, чтобы до неё дотрагивались. Матушка Маттулич сидела рядом с Майлзом, выставленная на всеобщее обозрение, безмолвная и мрачная. По сторонам от нее сидели Пим и заместитель старосты Алекс, которому было явно не по себе.