— Не сразу, — заметил Риоваль. — Клону, чтобы повзрослеть, нужно не меньше десяти лет, — ах да, ты же знаешь. — Он покраснел и слегка кивнул, извинясь, точно лишь сейчас сообразил, что допустил бестактность.
Затем из темноты — выстрел плазмотрона, прошипевший через увлажненный дождем, насыщенный воздух. Какой-то цетагандийский герой — офицер, боец, техник, кто знает? — выбрался из обломков и нашел оружие, а также и врага, в которого можно из него выстрелить. Расщепленные следы от яркого луча, красные и зеленые, плясали на сетчатке Майлза. Дендарийский патрульный выкатился из темноты, на спине его брони светящаяся полоса дымилась, искрилась и затухала черной гарью. Сочленения брони заело и он, лежа, извивался как яростная рыбина, пытаясь вырваться из нее. Второй плазменный луч, плохо нацеленный, был потрачен на превращение нескольких километров тумана и дождя в перегретый пар и ушел по прямой куда-то в неизвестную бесконечность.
Харра втянула воздух, пытаясь обуздать дрожь. Она коротко кивнула Майлзу, будто говоря «Спасибо, человечек.» Он ответил коротким кивком: «Понимаю.»
— Я… я не подозреваю их в нападении на лошадь, — медленно ответил Майлз. — Попытка поджечь палатку была явной глупостью. А то было… сделано совсем наоборот: преднамеренно, с расчетом.
Должен был быть, по крайней мере, нож. Нож, с рукояткой, запачканной лошадиной кровью с набором чётких отпечатков пальцев, оказался бы чрезвычайно полезен. Майлз вздохнул.
Пим был, хотя и не горцем, но по крайней мере уроженцем графства. — Верно. Он вздохнул, и без дальнейших рассуждений жестом указал ей следовать за собой. Широко открыв глаза, она пошла с ним за угол дома, беспокойно оглянувшись через плечо на Майлза. — Человечек…?