Командир крепости высунулся наружу и, прищурив от яркого солнца глаза, стал разглядывать парламентера. М-да… И это — боец вражеской армии?
— Я так не говорю, — поправил оборотня мужчина. — Я сам вырос в лесу и знаю его законы. А еще я ношу клеймо раба, поэтому говорю с другими не как зажравшийся лорд с высокого трона.
— Да, ты можешь себе это позволить, — не удержался от колкости будущий король. — Это лишь нам с отцом приходится помнить наизусть имена всех лордов, их многочисленных родственников и бастардов.
Щиты дрогнули от неожиданности, а затем со всех крыш, из-за спин замерших крестьян ударили стрелы. Где-то злые стальные наконечники вгрызались в окованное дерево, но большая часть попала в не прикрытые ничем лица, вцепилась в горячие тела, пробивая теплые куртки с редко нашитыми бляхами. Строй смешался.
— Айнерс! Вот удача! А я в дорогу собираюсь, уже выступаем! Поехали с нами!
— Я рад, что вам не надо ничего разжевывать, господа… Остается лишь добавить, что, убив патриарха Храмового ордена, церковный совет совершил страшную ошибку. Монахи не так глупы, как многие привыкли думать. И здесь, в наших землях, мы собираем в монастырях недовольных. Тех, кто хочет искупить мечом и молитвой пролитую королевскую кровь. Их использовали, но не уничтожили. И истинные сыновья Храмового ордена просят нас позволить им встать под знамена веры и вернуть справедливость на земли Фарэстаттен.