— Не все трусы, — мягко поправил брата Йорен. — Кое-кто еще помнит, с какой стороны держаться за меч.
— Что она предложила? — Рыжеволосый старик подался вперед, так его заинтересовали слова сына. — Ведьма решила отказаться от притязаний на трон?
— Точно говоришь, уважаемый! — восхитился упившийся оборванец. — Но вот эггендом не по справедливости поступил. Пришли от него мужики здоровые, кто с мечом, кто с дубиной. Выдернули из толпы двух самых горластых и повесили. Прямо там, на площади! Даже церковника не послушали, что с крыльца храма их заклинал не бесчинствовать! Никого не послушали…
Старик долго стоял молча, опершись костлявой ладонью о грудь человека. Многочисленные смутсаги перестали кружить вокруг своего воспитателя и разлеглись по двору, подобно разноцветному пушистому ковру. Жалкие остатки могучего народа троллей спустились вниз, заняв тонкую балюстраду на первом этаже, окружавшую двор. Гиганты молча разглядывали странных гостей: мужчину, склонившего голову к древнему мудрецу, и полугнома-полуволка, играющего с маленькими котятами, которые облепили его с ног до головы.
— Ну, мой старый друг, что стряслось, почему на тебе лица просто нет? Надеюсь, коротышки из Фьерранлонда не отказались торговать в твоих наделах?
— Богам жертвы надо приносить, как наши отцы и деды поступали, — отрезал Болард. — И деньги на дружину и замок тратить, а не пустобрехов кормить. Да и нищим лучше о здоровье заботиться на каторге, а не под ногами у честных людей…