Это вырвалось само собою, помимо его воли и помимо желания; не поднимая глаз, Курт сидел неподвижно и молча еще несколько мгновений, затаив дыхание и боясь услышать колкость в ответ.
— Бруно! — покривился Курт, успокаивающе кивнув бледному ювелиру. — Я понял вас. Даю слово, что никому, не имеющему касательства к следствию, о вашем содействии известно не станет; по крайней мере, если это не будет чрезвычайно необходимо.
— Есть, — кивнул духовник, не замявшись ни на миг. — Но к чему, если и этот хорош?
Впереди прозвучал смешок, и сгусток мрака шагнул еще раз.
— Почему ты молчишь? — спросила она, сделав нерешительный шаг вперед, и остановилась, теребя смятую полу; Курт вздохнул.
Курт медленно прошелся вдоль стены, проведя ладонью по неровной поверхности; на перчатке остались серые следы пыли. Прилавок, стена позади которого отделяла лавку от кухни и жилых комнат, был так же неопрятен, место торговца за ним — пусто, и все вокруг было пронизано безлюдьем и тишиной.