— Он был должен за комнату, за два месяца. Вы знаете об этом?
— Да, есть! — вновь повысил голос герцог. — Моя племянница — взбалмошная и безответственная девчонка, но она никогда не делала того, что вы на нее навешиваете, что бы это ни было! Все эти обвинения — вздор!
Он рывком встал, расстегнув ворот куртки, и прошагал к бочке с водой у противоположной стены. Исполнитель деловито пристраивал орудия своего труда, на молчащих дознавателей не обращая внимания и не произнося ни слова; Курт был убежден, что и говоримое обвиняемыми в этом зале он вряд ли слушал и запоминал…
— Мне пришло сегодня в голову, госпожа фон Шёнборн, — заговорил он на удивление уверенно, — что я совершил глупость, говоря с вами в этом заведении. Я не подумал о том, что ваши ответы на мои вопросы могут быть… так скажем — чрезмерно личного характера, не предназначенные для стороннего слуха.
— Так это с его помощью ты намерена устроить мою карьеру? — спросил он резко. — Благодарю вас, пфальцграфиня фон Шёнборн, но не стоит. Пользоваться услугами ваших любовников я не стану.
— Хорошо, — наконец, отозвался он с усилием. — Пусть так. Но с Филиппом все было чуть иначе.