— Вы не пытались узнать у него, в чем дело, что с ним происходит? — никак не ответив на услышанное, спросил он. — Не поверю, если скажете, что вас не одолевало любопытство.
— Искренне?.. Маргарет сказала, что все в этом мире можно изменить. Что даже перемены в такой сильной системе, как Конгрегация, могут произойти по воле одного человека. Что я могу изменить что-то…
— Показать — кому? — уточнил он. — Кто этот человек? Чего он добивается — от тебя, от всех, от мира? Что происходит вокруг меня, вокруг тебя, что за тайные игры?
— Здравствуй снова, Береника, — произнес он, стараясь не говорить ни излишне мягко, ни чрезмерно строго.
— Ну, стало быть, так, — решительно выдохнул тот. — Еще одно предупреждение: имен я тебе не назову, и никаких свидетелей на свой суд ты не получишь — сам должен понимать, не с нашим рылом в свидетели лезть, да и вообще на людях мелькать… Расскажу просто, что мне известно, чисто чтоб совесть облегчить и чтоб ты знал. Понимаешь меня?
— А, Гессе, — поприветствовал Курта тот, распрямляясь. — Проходи. Уезжаешь?