— Вот и смотри на происходящее с позиции логики. Тебе тяжело общаться с этим человеком, потому что он когда-то предал тебя и стал причиной многих несчастий; это правда. Но правда также и то, что это понимает он сам. Ведь понимает?
— Подавлен был я, — сообщил Хюссель почти жалобно. — И снова напомнил ему о долге…
— Едва я успел прикорнуть, явился человек, разыскивающий тебя. Какой-то идиот вместо того, чтобы спать, в три часа ночи приперся в Друденхаус, дабы отыскать дознавателя, ведущего следствие по смерти Филиппа Шлага. И мне пришлось тащиться по темным и, заметь, опасным улицам этого достославного города, затем чтобы вытащить тебя из теплой… гм… В общем, можешь быть довольным: наконец-то у тебя появился свидетель, желающий говорить voluntarie и… как там у вас?
— «Я тот сокол, в котором все охотники мира нуждаются каждое мгновение, — тихо проговорил Курт, не отводя взгляда от тела перед собою. — Мои жертвы — газели с черными глазами»…
— Есть. Я снова не подобрал нужных слов; она могла бы сознаться, могла бы…
— Ясно, — оборвал его Курт; это вышло жестко, но он не стал смягчать тона. — Филипп Шлаг был должен тебе, и ты грозил ему выселением. Я полагаю, в крепких выражениях. Так?