— В самом деле? — уточнил он ровно, и приятель Шлага, оттолкнувшись от стены, шагнул вперед, остановившись почти вплотную, отчего желание отступить стало еще крепче, а в голову пришла мысль о том, что закон, дозволяющий студентам носить оружие, надлежало бы пересмотреть.
— Сказал. Я сказал, что, пока ты здесь валялся, предаваясь похотливым измышлениям, я побывал в университете и перемолвился словечком с парой своих приятелей — тихо и аккуратно, не бойся… если тебя, конечно, это все еще заботит…
Бруно заглянул через плечо, читая; он оттолкнул подопечного в сторону, понимая вместе с тем, что тот успел схватить эти несколько строчек.
— Брось, Гессе, — тихо проронил тот. — Бессмысленно. Он ушел.
— Ну, что ж… «Necessario recurrendum est ad extraordinarium, quando non valet ordinarium»; так?..
— Что именно? Что мне его жаль? Бруно, я каждого человека на этой земле жалею до глубины души. Обязан — ex officio. Это primo. А secundo — в одном я ему уж точно не солгал: жестокость моей натуре не свойственна.