— Ты ждешь знака свыше, Гессе? — ухмыльнулся противник на хорошей латыни; он сжал зубы.
— Любопытство… — повторил он. — Безусловно, любопытство есть. Однако… — Курт усмехнулся — уныло и тяжело, — мой Бог как правило возражает против того, чтобы из любопытства резали людей. Или твоей жертвой будет упитанный телец?
— Как — на что… чтоб жить… и вообще… Я по долгу своей учебы все предпочтительно на книги трачусь; они дороги…
Он вздрогнул, открыв глаза, обернулся медлительно, будто каждый сустав закаменел и смерзся; губы снова растянули улыбку.
Сделав немыслимый рывок, он упал переписчику на плечи, сбив на землю и притиснув его локти к телу; тот попытался стряхнуть его с себя, и Курт, перевернувшись, почти уселся сверху, заломив парню руки к самому затылку.
— В конце концов, ты ведь не приходской священник, Дитрих. Так скажите мне, майстер инквизитор второго ранга Ланц, как по-вашему — он говорил правду?