— Если ты невиновна, — кивнул Курт, — ты тем более не должна запираться. Ради себя же самой.
— Вот так. — Курт помолчал, борясь с желанием отпустить еще одну колкость и глядя на хмурое лицо в нескольких шагах от себя; наконец, выдохнув, он с напряжением потер ноющий лоб и через силу добавил: — Сейчас не время обострять отношения. Я мог бы еще сказать, что понимаю тебя и сочувствую, но ты решишь, что я опять издеваюсь.
— Вот так? — спросил Курт шепотом. — Посмотри и ты на меня. Ты видишь человека, который, невзирая на все, пытается тебе помочь? Я все еще стараюсь найти для тебя выход. Я все еще отыскиваю способ сделать так, чтобы нам с тобой не пришлось разговаривать в темном зале без окон, но зато с очагом и набором инструментов; я не хочу — так.
Тот фыркнул, рывком вздернув его на ноги и подтолкнув в спину к выходу.
— Я так и думала, — произнесла она тихо, выпустив его руки. — Спасибо.
— Сейчас я должен тебе сказать, что даю последний шанс признаться voluntarie et non ex necessitate. Таковы правила. Но это не совсем так; возможность сознаться у тебя есть в любое мгновение, начиная с этого. Понимаешь меня?