— Нет, не надо… — просяще шепнула Береника; Райзе поднялся.
— Убери руки, Йозеф, или, клянусь, я их тебе переломаю, а потом скажу, что ты упал с лестницы. При попытке побега. Руки!
— Нет, друг мой, руки распускать я имею право где угодно, от местного собора до жилища любого из здесь присутствующих… — Фельсбау умолк, упершись локтями в столешницу и глядя перед собой; Курт вздохнул, посерьезнев. — А теперь, парень, повторяю: угомонись, глубоко вдохни и соберись, ради Бога, ибо мне бы не помешал мало-мальски устойчивый просвет в остатках твоего рассудка.
— Выметайся, Гессе, — тяжело отозвался тот. — Не испытывай моего терпения. Бери свою ведьму и выметайся из Друденхауса, пока я тебя не посадил в соседнюю камеру.
Однако теперь, как будто, рассудок решил заключить с чувством перемирие, оставив изнуряющую его борьбу в стороне…
— И то верно. Кстати, Отто, последнее; еще ты имеешь право на оказание лекарской помощи, которая поможет тебе продержаться до конца грядущего допроса. Советую об этом поразмыслить, пока доберемся до Друденхауса… Шагом марш, Отто.