Нервно хрустнув суставами пальцев, я надел каску. Командир наш по спецурской своей привычке каски недолюбливает, предпочитая им кепи или платок, но утром нам строго-настрого приказал защитить головы. Так и сказал: «Сегодня тут столько всего летать будет, что если кого без каски увижу — сам голову оторву!»
Через пять минут (в дисциплине немцам не откажешь) весь, как я понял, доступный личный состав построился перед моим другом. Продемонстрировав нижним чинам весело блеснувший на солнце служебный жетон, Алик коротенько обрисовал, что именно ему надобно от выстроившегося перед ним десятка «верных сынов рейха и фюрера». После чего важно проследовал к личному автотранспорту, и мы поехали восвояси.
Я снова покосился на сидящего метрах в трех от меня за турелью с двумя «ШКАСами» Тотена. Насупленный, сосредоточенный, Алик нервно тискает рукояти пулеметов.
— Секунду подожди, — попросил я. — Надо Чернявского и его помощников позвать.
— И вам всего хорошего, — ответил Бродяга несколько недовольным тоном, подразумевавшим, что он сейчас очень-очень занят и хотел бы побыстрее вернуться к своим делам.
Вначале Павлу показалось, что капитан прав — при чем тут какая-то Атланта, про которую он знал только, что это где-то на юге САСШ и что там негров угнетают. Но внезапно он вспомнил события трехлетней давности. Весенний Роттердам. Обед в ресторане «Атланта», себя, тогда еще обычного агента. Коробку конфет — «привет с Родины». Улыбку полковника Коновальца, пододвинувшего их к себе… И телеграмму, пожалуй не менее дурацкую, чем эта: «Подарок вручен. Посылка сейчас в Париже, а шина автомобиля, в котором я путешествовал, лопнула, пока я ходил по магазинам».