Случалось богатырю видеть всякие дороги. Иной раз даже мощенные камнем. Но все равно дорога – место опасное. Кто тебе идет или едет навстречу, кто сзади догоняет – неведомо. А если ты один, то лучше тебе свернуть куда–нибудь в сторону от греха да переждать…
Жихарь лег на краю обрыва и начал всматриваться вдаль. И чем больше всматривался, тем крепче невидимая лапа сжимала и теснила сердце. Напрасно успокаивал он себя, что Невзор – ведомый трус и не осмелится причинить вред грозному волхву. Ах, надо было этому черному нищеброду не последний грош отдавать, а башку развалить, да что уж теперь…
И тогда красавицы в гневе побросали бесполезное и поломанное оружие, стали шумно рыдать и голосить. Жихарь пробовал их утешать, осторожно гладя по головам (отчего шлемные ремни лопались), а Яр–Тур, забыв учтивость, сорвал у одной из врагинь седельную сумку, нащупал в ней ковригу хлеба и стал жадно отрывать зубами куски – вместе с кожей сумки. Потом опомнился и с величайшими извинениями протянул названому брату его долю.
Натащил царь во дворец съестного припасу (эх, мне бы хоть кусочек), вытащил
– Доигрался, подлец, – разочарованно проворчал Жихарь. – Не только околеть успел, но и провонять удосужился…
– Вот как! Тогда ступай, плыви на берег, отправляйся на все четыре стороны!