Оттого и мало на свете героев, обладающих чудесными мечами. С простой железкой все понятно – вот это она еще худо–бедно перерубит, а вот на этом сама обломится. С наговорным же мечом никогда наперед не знаешь, чего ожидать. То он сам влетит тебе в руку и потащит наносить роковой удар лучшему другу. То он начинает в ножнах нагреваться, и остудить его можно лишь чужой кровью, а ведь не век же ходить среди врагов, будет и с товарищами в застолье посидеть. То вдруг так привяжется к человеку, что станет как бы частицей самого владельца, и тогда малейшая щербинка отзовется тут же зубной болью, пятнышко ржавчины откликнется лишаем на лице, а когда клинок вдруг да переломится, тут хозяину и славу поют. Посмертную, разумеется. Тоже неплохо, но живому как–то приятнее.
– В третий раз приходила в руки… – прошептал богатырь.
– Мальчик, а ты кто? – все же повторил он свой первый вопрос напоследок, уже скрываясь за дверью.
– Я не думала, что моего брата станут погребать столь варварским способом, – раздался тихий и нежный голос.
Берсерк велел показать логовище змея, нарвать себе свежих мухоморов, подкрепился и отправился на легкий подвиг.