Чуть погодя Мандор увидел меня и сделал знак приблизиться. Я заметил, что Юрт остановился поблизости поговорить с каким-то своим знакомым.
Слишком поздно я заметил, как взметнулась правая рука. Левая коснулась моего затылка. Рукоять Грейсвандира двигалась прямо мне в челюсть.
Я встал прямо под отверстием и, щурясь от яркого света, посмотрел вверх. В конце концов мне пришлось прикрыть глаза рукой. Надо мной вырисовался силуэт головы и плечи Люка, его волосы, словно золотая корона, сияли в лучах утреннего солнца — или уже вечер? Он улыбался.
Я прорычал что-то не то анатомическое, не то теологическое и собрал розовые бутоны.
Хорошо помню тот день: мы стояли на скальной возвышенности, Фиона в бледно-лиловом платье с серебряным поясом чуть выше и справа от меня. Держа в правой руке серебряное зеркало, она смотрела вниз, на огромное дерево. Вокруг — тишина, слышно было даже наше дыхание. Позади дерева высилась стена тумана, плотного как кисель, и просачивающийся сверху свет обрисовывал фотографически четкий силуэт ствола и ветвей на белом фоне; верхняя часть кроны скрывалась в том же тумане. Яркая, светящаяся сама собой линия, прочерченная на земле у корней дерева, змеилась и ныряла в туман. Дальше, слева, в пушистом тумане виднелась дуга того же свечения.
Из-под колес донесся скрип. С обеих сторон возникли сумрачные очертания; уплывая назад, они усиливали чувство движения. Теперь далеко впереди мир и вправду светлел.