— Значит, вы тоже замыслили двойную игру, — сказал Рэндом.
— Сколько лет, сколько зим, Мерлин, — мягко сказала она.
Полностью оседланный и взнузданный, вожжи запутаны в густой листве… Он ругался по-лошадиному, мотая головой из стороны в сторону и стуча оземь копытами. Я замер, разглядывая его.
— Кто бы мог подумать, что у Бранда есть сын…
Немедленно возник образ Мандора в измененном виде, он словно созерцал свысока собственную руку, но ладони его не было видно. Безусловно, в ней он держал мой Козырь, и излучал такой гнев, какого я давно у него не припоминал.
Мы карабкались на склон. Некоторые руки махали нам на прощание. Юрт показал им нос.