Граф Окта свернул свиток. Дело требует размышления и совета — хозяйство–то на жене. Решать надо дома — и вместе! А потому…
Пореветь подруге в плечико дело приятное. Другое дело, что высшее должностное лицо республики, на людях разводящее слезы и сопли — непристойность. Не двадцать первый век, когда власти предержащие из кожи вон лезли, чтобы показать: они тоже люди. Здесь и сейчас — все наоборот. Правитель немного не от мира сего.
— Должность, — сказал, — извини. Мы… ох, боюсь, долго проговорим. Но потом я снова весь твой.
Вновь разведенные руки. Молчание. Напротив — живой знак вопроса. Глэдис скосила глаза на окно — занавески задернуты. Хорошо. Можно встать, подойти — и, как некогда Дэффид, споро ухватить не ожидающую такого оборота сиду за длинное ухо! Крутануть — так, чтобы вышел свободный ход, чтобы голова наклонилась — к самой скатерти!
Ради чего ныряет ловец? На дне — сокровища. Черный жемчуг — спасение друга, ярко–алый коралл — долг перед новой Родиной, пурпуровые раковины — надежда на мир и счастье для себя и маленького.
— Как можно — маленького не хотеть? Тебе ведь помогут, не хуже, чем мне! Я ж не знала, с какой стороны за пеленки браться…